Жили-были мальчик и девочка, причём девочка Янь Цайвэй была дочкой министра юстиции, а мальчик Пань Юэ - сыном его заместителя. Дружили они с самого нежного возраста, и однажды сам император, умилившись их преданности друг другу, предложил придворным когда-нибудь поженить отпрысков. Слово императора закон, так что стали Янь Цайвэй и Пань Юэ женихом и невестой.
А потом отец Цайвэй вдруг на ровном месте был обвинён в государственной измене и сослан куда-то далеко. Да только и до места ссылки не доехал; в пути на него напали разбойники и убили и его, и его жену. Сама Цайвэй чудом осталась в живых, отделавшись шрамом через всё лицо. Сунулась она было к своему жениху, да только его папа её и на порог не пустил. Помыкалась она как-то, бедняжка, помыкалась, а потом ей повезло: нашёлся добрый человек, давший ей приют - коронёр из провинциального города Хэйяна. А, поскольку своих детей у него не было, то всю свою науку он передал воспитаннице. Когда же коронёр по состоянию здоровья уже не смог выполнять свои обязанности, то Цайвэй, чтобы свести концы с концами, начала работать могильщицей, благо трупов она после столь близкого знакомства, не боялась совершенно.
Тем временем Пань Юэ тоже вырос в весьма красивого мужчину, выучился, стал цензором (то есть, тоже следователем, только специализирующимся по внутренним преступлениям чиновников), и повёл на папу планомерную атаку: мол, признавайся, где моя невеста, я же знаю, что ты знаешь. Всё равно тебе покоя не дам, пока не скажешь, всей семье будут вставлять палки в колёса, если понадобиться, благо возможности имеются. Какое-то время папа-Пань держался, но потом плюнул и сказал - она там-то и там-то, но если женишься на ней, домой можешь не возвращаться. Лады, ответил преданный сын, и поехал за своей суженой, которую все годы разлуки продолжал преданно любить.
читать дальшеПриехал он, надо сказать, очень вовремя - Цайвэй как раз попала в крупные неприятности. В Хэйяне убили целую семью, а поскольку местному судье шепнули, что Уважаемые люди детального расследования не желают, то судья, оглядевшись по сторонам, ткнул пальцем в первую, кто попался ему на глаза - вызванную для уборки трупов девушку-могильщицу. Из Цайвэй начали выбивать признание в убийстве, и быть бы ей казнённой за преступление, которого она не совершала, но тут рыцарем на белом коне явился Пань Юэ. В буквальном смысле набил судье морду, а Цайвэй дал возможность отлежаться после допроса, после чего продолжить следствие (забавная сценка, где девица увлечённо режет труп, пока стоящий рядом столичный чиновник зеленеет, а когда ему тыкают в нос содержимым желудка, и вовсе выскакивает за дверь). И она таки вычислила убийцу, а Пань Юэ заставил местных шишек её выслушать, так что преступник понёс заслуженное наказание.
После этого Пань Юэ уже откровенно распахнул объятия, мол, люблю, не могу, женюсь. Цайвэй покочевряжилась было: где теперь ты, а где я, да зачем тебе это нужно, но он её всё-таки уломал, доказав, что ради неё готов на многое. И всё вроде бы стало хорошо, готовились они оба к свадьбе, но тут из столицы примчалась ещё одна кандидатка на его руку и сердце.
Был у Пань Юэ друг по имени Шангуань Лань, известный богач, а у него имелась младшая сестра Шангуань Чжи, девица красивая, но избалованная, самовлюблённая, подловатая и не слишком умная. И вбила она себе в голову, что они с Пань Юэ - пара, созданная Небесами друг для друга, осталось только дождаться, пока он тоже это поймёт. А пока надо стать достойной его красоты, для чего Шангуань Чжи годами изводила себя косметическими процедурами под руководством какого-то мутного типа в маске. И тут как гром среди ясного неба грянуло известие, что Пань Юэ женится, да на ком? На какой-то уродине?! Попытка поговорить с ним самим кончилась тем, что Шангуань Чжи была хоть и без грубости, но послана, и тогда она взялась за невесту. Слуги Шангуань похитили Цайвэй, после чего Шангуань Чжи с помощью того самого типа взяла... да и поменялась с ней лицами. Каким образом? Не задавайте дурацких вопросов, итс мэджик китайская медицина. Сделаем вид, будто не заметили, что у героинь не только лица, но и фигуры с голосами и манерой поведения поменялись. После чего Шангуань Чжи ничтоже сумняшеся избавилась от всех свидетелей (каким образом одна, явно не утруждающая себя физическими упражнениями девица сумела спихнуть с обрыва двух мужиков и одну женщину, опять-таки оставим на совести сценаристов). Но Цайвэй упала на растущее внизу дерево, и потому выжила и даже не покалечилась.
Шангуань Чжи с её лицом явилась в назначенный час к Пань Юэ, и тот, ни о чём не подозревая, с ней обвенчался. И тут невесту прямо на свадьбе кто-то возьми, да и убей, так что её труп вывалился из окошка спальни под ноги прихрамавшей на свадьбу Цайвэй. Та только и успела рассмотреть мелькнувшую вдали мужскую спину в наряде жениха. От потрясения Цайвэй свалилась без сознания прямо на дороге, где её нашёл встревоженный Шангуань Лань.
А где-то в другом месте некий тип в инвалидном кресле с усмешкой констатировал: спасибо тебе, Пань Юэ, без тебя мы Янь Цайвэй могли бы и не найти.
Цайвэй пролежала в горячке целый месяц, а очнувшись, узнала, что находится в доме Шангуань, где её, естественно, принимают за младшую сестру хозяина. Сначала Цайвэй попробовала отрицать, что она Шангуань Чжи, но это было принято за расстройство из-за болезни, а там и она сама сообразила: стань кому-нибудь известно, что она выжила, попытку убийства могут и повторить. Так что не всё так плохо для неё складывается, а то, что она теперь богата, открывает определённые перспективы. Что до Пань Юэ, то он, как выяснилось, наскоро похоронив жену, укатил обратно в столицу. Где не долго предавался горю, а быстренько заключил новую помолвку, да ни с кем-нибудь, а с императорской дочкой. И это именно принцесса, нажав на соответствующие рычаги, помогла ему отбиться от обвинений в убийстве первой жены. А пока Пань Юэ, в ожидании, когда выйдет срок траура и можно будет снова жениться, получил по протекции новой невесты назначение обратно в Хэйян, на должность нового судьи. Горожане встретили его с восторгом, и Цайвэй, послушав разговоры, что Пань Юэ и принцесса давно нравились друг другу, да вот его предыдущая помолвка им мешала, поняла - вот же он, мотив для убийства. И, от души оплакав свои преданные любовь и доверие, Цайвэй решила: я не я буду, если не выведу эту сволочь на чистую воду!
И потому, когда Пань Юэ пришёл навестить друга, Цайвэй пристала к нему как банный лист, утверждая, что после болезни переосмыслила жизненные ценности, что любовь мне больше не нужна, а желаю послужить на благо общества. А потому дай мне работу в магистрате. Обожающий брат, во всём потакавший сестрёнке, поддержал её просьбу, и Пань Юэ, закатив глаза, решил, что проще отдаться, чем отвязаться, и согласился взять Шангуань Чжи секретарём. И, уже дав согласие, нашёл выроненный ею мешочек для благовоний, подозрительно похожий на тот, что был у его невесты. Эгей, а не ты ли мою любимую убила? Ну так я тебя разоблачу!
Вот так, подозревая друг друга и собираясь держать врага в поле зрения, чтобы потом с ним разделаться, они и приступили к совместной работе. Шангуань Лань, которому нужно было управляться с семейным достоянием, вернулся в столицу, оставив сестре денег, так что Цайвэй оказалась сама себе хозяйкой. (А у Пань Юэ такая забавная шапочка, когда он в судейском, но он и в ней хорош, подлецу всё к лицу).
В магистрате новые подчинённые ввели Пань Юэ в курс дела. Оказалось, что в городе имеются четыре, так сказать, центра силы, Четверо Великих, с которыми надо считаться: бордель "Двор тысячи цветов", казино "Дом жизни и смерти", благотворительная организация "Зал Милосердия", и всеобщие крышеватели "Терраса Серебрянного дождя". Спорить с ними не рекомендуется даже официальным властям. Пань Юэ выслушал, покивал, да и приказал докладчика выпороть, сразу обозначив своё отношение к попыткам втянуть его в неуставные игрища. Пороть, кстати, выпало героине, получившей возможность воздать око за око, ибо выбить из неё признательные показания не так давно пытался этот же самый стражник Лю. Нежелание считаться с местным криминалитетом Пань Юэ подтвердил в тот же день: когда он проходил по улице, на него набросилась женщина, явно нарывавшаяся на то, чтобы её посадили в тюрьму за оскорбление судьи. Быстро поняв, что так она хочет спрятаться от жестокого мужа, Пань Юэ спросил у прибежавшего следом супруга: а ваша жена вообще нормальная? Что вы говорите - ненормальная? Значит, вы за неё отвечаете, согласны? Супруг охотно подтвердил, что согласен. Тогда и за её оскорбительные слова тоже отвечаете вы. В тюрьму его немедленно! Как муж не грозил своими связями, никто не стал его слушать.
Так что скоро Четверо Великих собрались вместе, чтобы решить, что им делать с этим новым судьёй. Точнее, Трое - четвёртый, хозяин Серебрянного дождя был в отъезде, и вместо него пришёл его заместитель, давший понять, что заранее согласен с любым решением. Владелец казино стоял за то, что делать ничего не надо - как приехал Пань Юэ, так и уедет, у него свадьба на носу, что императорскому зятю до нашего захолустья. В свою очередь, содержатель Двора Милосердия считал, что вопрос надо решать радикально: нет человека, нет проблемы. И, наконец, хозяйка борделя предложила сперва попробовать договориться. Однако на попытку дать ему взятку Пань Юэ заломил такую цену, что стало ясно - договариваться он не собирается.
Тем временем Цайвэй взялась за расследование. Попыталась найти своё дело в архиве, потом обшарила комнаты Пань Юэ, став невольным свидетелем его переодевания и обнаружив свежий шрам у него на пузе. Кроме того, она припрягла себе в помощь свою подружку, мелкую мошенницу, продавщищу поддельных украшений Бай Сяошэн. Когда героиня без особого труда доказала ей, что она - это она, Сяошэн по дружбе - ну, и за дережку - с удовольствием взялась ей помогать. Достав с её помощью крепкого вина, Цайвэй устроила попойку для всего магистрата, и когда Пань Юэ уснул, свистнула у него ключ от ларца, где наконец и нашла своё дело. О том, что судья лишь притворялся спящим, она осталась в неведении. Убедившись, что о причине смерти настоящей Шангуань Чжи составитель отчёта и сам понятия не имел, Цайвэй поняла, что надо осматривать тело. Вот только где оно похоронено, никто не знал.
Пань Юэ тоже сложа руки не сидел. Своё плачевное состояние в день свадьбы "Шангуань Чжи" объяснила нападением разбойников. И он потащил её на опознание человека, который заложил принадлежащую барышне Шангуань ценность - накладку с её повозки. Однако человек клялся, что ни на кого не нападал, а просто украл повозку, когда та стояла на заднем дворе дома, где приходило венчание. И саму повозку показал, так что Пань Юэ поинтересовался уже у барышни Шангуань: каким образом её экипаж мог попасть к нему домой, если её ограбили? Та ничего не смогла толком ответить, и тогда наш герой по пыли, оставшейся на колёсах опознал и место, где она побывала - тот самый карьер, куда настоящая Шангуань столкнула соперницу, и собственных помощников заодно. Там, будучи прижатой к стенке, Цайвэй была вынуждена признать, что да, была похищена Шангуань Чжи. Но тут же добавила, что хотела только напугать соперницу, и тут на них обеих напали, так что они были вынуждены вместе спасаться. В подтверждение своих слов показала трупы слуг, которые так там с тех пор и лежали (надеюсь, их хотя бы после этого убрали). И, якобы, в процессе вынужденного общения Шангуань Чжи убедилась, что Ян Цайвэй и Пань Юэ связывает действительно искренняя любовь, а ей между ними места нет, и решила отступиться. Поскольку она привела подлинные слова невесты - свои слова - Пань Юэ поверил. Прослезился, перестал её подозревать, и отныне начал относиться значительно мягче.
Цайвэй встретилась со своим учителем - она пыталась сделать это раньше, но тогда нашла лишь разгромленный дом. Старого коронёра отыскала Бай Сяошэн, и тот рассказал, что в ночь свадьбы его попытался убить человек в маске и одежде жениха, так что старику пришлось бежать. Это подтвердило худшие опасения Цайвэй (зачем при такой приметной одежде прятать физиономию, никто из них как-то не задумался). А тем временем в город вернулся хозяин Террасы Серебрянного дождя. И тут же велел сообщить остальным троим Великим - оставьте Пань Юэ в покое, теперь он моя забота. И уже на следующий день в магистрат явился заместитель главы Серебрянного дождя и от имени своего господина прилюдно обвинил Пань Юэ в убийстве жены. На поиск доказательств невиновности Пань Юэ была дана неделя. И магистратские служащие тут же затряслись, что когда эти двое схлестнутся, они окажутся между двух огней.
Цайвэй, воспользовавшись удобным предлогом, завела речь об осмотре тела, но невозмутимый Пань Юэ лишь отмахнулся. Подсматривая за ним, Цайвэй увидела как ему принесли приглашение, да не откуда-нибудь, а из Двора Сотни цветов. Смелая девица пробралась туда следом за своим принципалом, а увидев, как Пань Юэ уводят в отдельный кабинет, куда позвали музыкантш, переоделась одной из них, благо они выступали под вуалями. Там она стала свидетельницей разговора хозяйки с гостем, в котором хозяйка неожиданно предложила Пань Юэ союз. Предупредив, чтобы он относился к угрозам со стороны Серебрянного дождя серьёзно: глава Чжо хоть и сопляк, а поставить себя сумел. Три года назад тут была борьба за передел власти, прежнего главу, его отца, убили, а сынок после нескольких кровопролитных стычек развесил головы убийц на воротах. Под конец Цайвэй неосторожно привлекла к себе внимание, но узнавший её Пань Юэ уволок девушку с собой, спасая от разоблачения. После чего от души отчитал: твой брат оставил тебя на моё попечение, что я ему скажу, если с тобой что-то случится?!
Следующее утро подкинуло Цайвэй загадок - Пань Юэ доложили о чьём-то приезде, и он тут же ушёл, никому ничего не сказав. Между тем горожане и даже служащие магистрата начали делать ставки, чья возьмёт: господина Чжо или господина Паня? И Цайвэй, ломавшая голову, как же ей найти тело Шангуань Чжи, придумала: они с Сяошэнь сделали по крупной ставке на Чжо, после чего по секрету поведали всем, желающим слушать: а Терраса-то Серебрянного дождя нашла тело жены Пань Юэ!
На обратном пути девушки зашли переждать дождь в питейное заведение, и там Цайвэй увидела ещё одного знакомого. Три года назад, как раз когда шли разборки между Серебрянным дождём и конкурентами, она однажды вытащила из кучи трупов оказавшегося ещё живым молодого разбойника. Спрятала у себя, подлечила, и с тех пор она и А Цзян, как он ей назвался, стали друзьями и регулярно выпивали вместе. И вот теперь он пил в одиночестве с битьём посуды и воплями "Да на кого ж ты, Цайвэй, меня покинула!" Проникнувшись жалостью, Цайвэй быстро заплатила недовольному хозяину за ущерб, после чего они с Сяошэн сняли для А Цзяна комнату в гостинице, перевязали ему порезанную руку и оставили отсыпаться.
Расчёт Цайвэй оправдался: слухи о найденном теле дошли до Пань Юэ, и он отправился проверить, а Цайвэй засунула под подпругу его коня проколотый мешочек с цветным порошком. Оказалось, что тело лежит в хорошо знакомом ей месте - когда они с Пань Юэ только встретились после десятилетней разлуки, она показала на персиковую рощу и сказала, что там и хотела бы быть похороненной, когда придёт её час. Супруг её пожелание выполнил в точности, к тому же оказалось, что тело лежит в ледяном гробу целёхонькое: мечта патологоанатома.
Взявшись за осмотр, Цайвэй нашла причину смерти: тонкую золотую иголку, воткнутую в мозг. (Золотую. Прямо сквозь череп, ага). И так, за осмотром её и застал Пань Юэ, который был не дурак и сообразил, что его заманивают к телу. Героиня спешно отбрехалась, что хотела окончательно очиститься от подозрений. Ухаживая за собой, она многое узнала о человеческом теле, и теперь собиралась применить эти знания. Пань Юэ её прогнал, а уже на следующий день услышал, как она расспрашивает служащих магистрата о необычном оружии и золотых иглах. Ей порекомендовали ювелирную лавку, Цайвэй направилась туда и снова наткнулась там на господина судью, вдруг тоже заинтересовавшегося украшениями. Припугнув её, Пань Юэ всё же выудил у своей скрытной помощницы признание о найденной золотой иголке, после чего они направились на поиски изготовителя вместе. Чтобы не обходить все лавки, Цайвэй придумала объявить, что Пань Юэ ищет подарок для своей невесты-принцессы, так что ювелиры со всего города сами собрались к ним, предлагая лучшие образцы. Пань Юэ это не слишком понравилось, но метод оказался действенным: они действительно нашли подходящий образец достаточно тонкой работы. Но когда они спросили продавца о мастере-изготовителе, оказалось, что тот умер месяц назад.
Герои отправились в его дом, где встретили полуслепую мать умершего ювелира. Расспросив её, они узнали, что её сын умер за день до свадьбы, а как раз перед этим получил выгодный заказ. Клиент сам пришёл за ним, они ушли вместе, и обратно ювелир уже не вернулся. Его тело нашли следующим утром у реки, было решено, что он утонул. Женщина показала могилу сына, а когда Пань Юэ ушёл за помощниками, чтобы разрыть могилу и осмотреть тело, мать по секрету сказала Цайвэй: лица заказчика она разглядеть не могла из-за проблем со зрением, но вот голос расслышала и запомнила. Это был голос спутника Цайвэй.
Её слова всколыхнули пригасшие было подозрения девушки, и Цайвэй решила сама разрыть могилу и осмотреть тело. За этим занятием её и застал слишком бысро вернувшийся Пань Юэ. И сразу спросил - это что за самодеятельность? Ты что, подозреваешь меня в убийстве? Цайвэй, решив, что терять нечего, в лоб ответила: да, подозреваю. А если ты и со мной что-нибудь сделаешь, мой брат этого так не оставит. Ладно, ответил Пань Юэ, тогда зачем мне хранить тело и оставлять в нем орудие убийства? Коронёр, который сейчас работает в магистрате - человек некомпетентный, так что я вызвал столичного специалиста. Вот только не успел столичный коронёр приехать, как тут же чем-то и отравился, и теперь я его лечу в тайне от всех. Вот тебе правда, а если ты меня всё ещё подозреваешь - валяй, осматривай тело, я не буду тебе мешать.
После этого Цайвэй притихла и дождалась, пока труп достанут помощники. По её требованию магистратский коронёр прямо тут произвёл вскрытие, и нашёл причину смерти: проглоченные слитки серебра - видимо, убийца заставил несчастного ювелира заглотить всю плату за работу, угрожая его матери (интересный способ убийства...) А ещё в желудке нашли предмет, проглоченный заодно со слитками, который стражник Лю опознал как игровой жетон игорного дома.
Между тем разбойник А Цзян в гостинице проспался, огляделся по сторонам и увидел свою перевязанную руку, а на перевязке очень знакомый бантик. Сначала из хозяина гостиницы, а потом и из подавальщиков питейного заведения он вытряс, что его уложили спать две девицы, одна из которых выглядела как столичная барышня. Столичных в городе было не так уж и много, так что А Цзян притащил подавальщика на опознание к магистрату, и когда Пань Юэ и Цайвэй вернулись, тот подтвердил - да, она самая. Сама Цайвэй в это время распросила свою служанку, которая жила в одном домике с помощником Пань Юэ, и та подтвердила, что помощник куда-то бегает с целым набором лекарств. Значит, Пань Юэ не соврал про отравленного коронёра.
Кстати, куда этот столичный коронёр потом делся, так и осталось неизвестным. То ли вылечился и уехал обратно, то ли совсем помер - словом, расточился из сюжета яко дым от лица огня.
Пань Юэ же ударился в воспоминания о том, что с ним было сразу после смерти жены. Сначала любящий папа ему сказал - вот, видишь, почему вам нельзя было встречаться? Те люди, которые убили её отца, теперь благодаря тебе добрались и до дочери. А потом, когда Пань Юэ пил над телом "Янь Цайвэй", его пришли арестовывать, так он спьяну ещё и вооружённое сопротивление оказал (тогда-то шрамом на животе и обзавёлся). В общем, когда бы не принцесса, точно была бы ему секим башка.
На следующий день Пань Юэ отправился в игорный дом Жизни и Смерти. Об этом доложили типу в инвалидном кресле, и тот приказал: вот пусть там и останется. И не ему одному доложили - главе Чжо тоже рассказали, куда господин судья отправился развлекаться. А Пань Юэ, едва войдя в казино, наткнулся на Цайвэй, которой вообще-то запретил ехать с собой, вот только плевать она хотела на его запреты. Оставалось лишь смириться и держаться вместе, чтобы присмотреть за этой авантюристкой. Поняв, что самое интересное происходит во внутренних помещениях, куда вход только по приглашениям, наша парочка раздела другую пару посетителей и воспользовалась их жетонами (куда они при этом дели ограбленных, не показали). И там внутри наши герои стали свидетелями жестокой забавы: в большую клетку выпускали девушек и волков, а посетители делали ставки, которая девушка дольше продержится. Тем временем Цайвэй вдруг начала вести себя неадекватно - шуметь, громко болеть за девиц, а потом вовсеуслышанье потребовала, чтобы ей обначили ту самую половинку жетона, которую нашли у убитого. Пань Юэ от греха утащил её в отдельную комнату, и только когда она принялась ловить несуществующих бабочек, догадался поинтересоваться, а что это за чаёк им принесли гостеприимные хозяева. Ну да, с наркотиком - любое развлечение за ваши деньги.
Кое-как приведя её в чувство, Пань Юэ отвёл девушку в уборную и оставил там одну, встав снаружи - и едва не прозевал момент, когда на Цайвэй напали. Спасясь от убийцы, Цайвэй вывалилась с верхнего яруса здания прямо в клетку к волкам, и пришлось Пань Юэ сигать за ней следом. Но герой же супермен, он её спас, хоть и поранившись, и даже сумел попутно схватить нападавшего. И опознал его - тот был музыкантом на его свадьбе и запомнился странным поведением: толкнул жениха и даже не извинился. Убийца с ухмылкой признался, что да, это я переоделся женихом и убил твою жену, Пань Юэ, и всех остальных, изображая тебя. А почему - вы никогда не узнаете! И, по любимой китайской традции, проглотил яд.
Не успели герои прийти в себя, как в комнату вломился А Цзян и предупредил их, что кто-то убил любимую наложницу хозяина казино ножом, который Пань Юэ выронил на арене, и теперь хозяин жаждет крови. Но Цайвэй, пренебрегая спешкой, всё равно обшарила труп и нашла жетон с номером на одной стороне и узором на другой. Она узнала этот узор: незадолго от обвинения и ссылки её отец начал расследовать какое-то дело о заговоре, и рассказал ей, что этот узор заговорщики используют в качестве опознавательного знака. Так выходит, что попытка её убить связана с тем давним делом? Но дальше вспоминать стало некогда, потому что их окружили. Однако Пань Юэ нашёл выход: используя азартность хозяина казино, герой заключил с ним пари - если мы сумеем прорваться к выходу, то вы не будете больше нас преследовать, и делать ставки на человеческие жизни. А если вы меня убьёте, то я оставлю предсмертную записку, в которой всю ответственность возьму на себя. Разумеется, герои прорвались, используя предусмотрительно захваченный Пань Юэ план здания. И когда они оказались снаружи, хозяин, верный своему слову, преследование прекратил.
После этого Цайвэй задумалась, нужно ли ей и дальше сохранять своё инкогнито, коль скоро Пань Юэ не убийца. На утро, так ни до чего и не додумавшись, она пришла к нему в комнату, и стала участницей неловкой сцены: он, сидя к двери спиной и думая, что вошёл помощник, попросил помочь ему перевязать рану. Цайвэй послушалась, и Пань Юэ только под конец спохватился, что руки-то женские. Оба смутились, а тут ему ещё принесли письмо от принцессы, и Цайвэй вспомнила - ах да, у него же теперь другая невеста есть, не чета мне. А потом ещё и подслушала разговор своей служанки и помощника судьи, из которого узнала, что Пань Юэ из-за неё едва вдрызг не рассорился с семьёй. Ну и после этого Цайвэй окончательно решила оставить его в покое и не портить ему жизнь. Мнение самого Пань Юэ она, как водится, спросить забыла.
Пань Юэ же в свою очередь не мог понять, что у него за глюки, почему при взгляде на Шангуань Чжи ему постоянно мерещится Янь Цайвэй. Но вскоре он тоже подслушал разговор служанки и помощника (похоже, эти двое регулярно спорили, кто из господ кого больше любит и большим пожертвовал), и узнал, что Шангуань Чжи из любви к нему пыталась подражать Янь Цайвэй, и даже науку патологоанатома изучала... Ах вот оно что, обрадовался Пань Юэ, значит, я не схожу с ума! И, почувствовав от облегчения не раздражение, а прилив симпатии к Шангуань Чжи, даже предложил ей вместе выпить, но она вежливо отказалась.
После этого Пань Юэ навестил хозяйку борделя госпожу Цин и спросил, знает ли она что-то о найденном при убийце жетоне. Та ответила, что никогда такого не видела, но подтвердила, что готова помочь ему решить проблему с Серебряным дождём. Цайвэй тоже предъвила узор Сяошэн, однако и та расписалась в своём неведении. Когда Цайвэй ушла, вылез следивший за ней А Цзян. Сперва Сяошэн попыталась отрицать знакомство, но при виде меча быстро раскололась, тем более, что она догадалась кто перед ней. Всего, правда, не рассказала - сообщила лишь, что приметный бантик ей когда-то показала подруга, а Шангуань Чжи только помогала тащить А Цзяна. Почему помогала? Потому что мы дружим против Пань Юэ, который мало того, что жену убил, так ещё и барышню Шангуань отверг.
Семидневный срок, данный Пань Юэ на доказательство невиновности, прошёл, и весь магистрат погрузился в страх и трепет - с этого чёкнутого главы Чжо станется вырезать всех без разбора. Но если сбежать, то жалования не получишь. Куда бедному служащему податься? Между тем собралась целая толпа народа, и даже трое из Четырёх великих явились послушать, как же господин Пань будет оправдываться.

Продолжение следует.